Изобличенный в грехах мир не мог вместить слов Иисуса и потому не поверил Ему, не поверил, что Он говорил слова Божии. Луч света проник в темное царство, и обитатели его всполошились и накинулись на Источник света с тем, чтобы потушить Его, чтобы Он не резал глаза им и не освещал их темные дела. Всякому знакомому с жизнью известно, с какой злобой относятся к обличителям люди, не желающие каяться, не признающие свои поступки дурными, безнравственными. Если к обыкновенным смертным, выступающим иногда в роли обличителей, обличаемые ими относятся с нескрываемой злобой и всеми силами стараются устранить их со своего пути, то каково же было озлобление книжников и фарисеев и руководимого ими еврейского народа на Христа, не вступавшего с человеческими слабостями ни в какие сделки, ни в какие соглашения? Враги Христовы могли еще терпеть свое поражение в богословских спорах с Ним, так как у них была отговорка, оправдывающая их в глазах народа: что может понимать в Писании Иисус, нигде не учившийся? Но простить Ему всенародное обличение их в хищениях, обманах и других явно безнравственных поступках они не могли; в особенности же они не могли простить обличение том, что они, как слепые вожди слепых, ведут народ не туда, куда следовало бы, закрывают от него врата Царства Небесного и отнимают ключ к разумению Писания.
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры... горе вам...
змии, порождения ехиднины! (Мф. 23, 23, 33). Понятно, с каким озлоблением темное царство восстало против божественной правды; понятно, что Глашатай этой правды должен был быть умерщвлен, должен был быть осужден порочным миром на мучительную казнь. В смерти Христа зло дерзало торжествовать свою победу; смертью Его мнило устранить от себя все беспокойство, причиненное Его Пришествием, и продолжать властвовать над миром по-прежнему. Но в действительности оказалось, что смерть Христа и последовавшее затем Воскресение Его победили мир. Мир, изобличенный Воскресением Христа, познал весь ужас совершенного им величайшего преступления и уверовал, что распятый Христос — воистину Сын Божий! Уверовав же в Него как в Богочеловека, Сына Божия, мир уверовал также, что Он говорил не от Себя, а от имени Отца Своего, и что Он действительно возвестил волю Божию. Познав же волю Божию, мир познал, что такое грех, и приобрел возможность спастись от последствий греховной жизни. Люди познали истину, и истина сделала их свободными. Да, по воле Отца Христу надлежало отречься на время от Своей власти над миром и отдаться в его власть, принести Себя в Жертву погрязшему в грехах миру; иначе мир не уверовал бы в Него и потому не мог бы быть спасен.
Итак, крестная смерть Иисуса Христа была необходима для спасения людей. Это доказывается Его же словами: не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир
спасен был чрез Него (Ин. 3, 17). Но мы знаем, что Христос придавал Своей смерти еще и другое значение. Он говорил, что пришел для того, чтобы послужить и отдать душу Свою для
искупления многих (Мф. 20, 28; Мк. 10, 45). Таким образом, по словам Самого Спасителя нашего, крестная смерть Его была необходима
для спасения и искупления многих, И такое значение крестной смерти Христа составляет основной догмат христианства; и мы должны верить в истинность этого догмата потому, что признавая Иисуса Христа Богочеловеком, Сыном Божиим, мы вместе с тем признаем, что всякое слово Его — истина, хотя бы кое-что из сказанного Им и было недоступно нашему ограниченному уму.
Апостолы, проповедуя язычникам воскресшего Христа, говорили, что Его крестная смерть есть
искупительная жертва, добровольно принесенная Им Богу за грехи мира. Они проповедовали, что
Кровь Иисуса Христа... очищает нас от всякого греха (1 Ин. 1, 7), что
Христос... предал Себя за нас в приношение и жертву Богу (Еф. 5, 2), чтобы избавить нас от всякого беззакония (Тит. 2, 14), что все согрешили и лишены славы Божией, но получают
оправдание... искуплением во Христе Иисусе, которого Бог предложил в жертву умилостивления (Рим. 3, 23—25) и т. д. Словом, Апостолы проповедовали, что Христос принес Себя в Жертву Богу за грехи людей, чтобы умилостивить Его и приобрести людям прощение.
Буквальное толкование такого учения Апостолов о значении крестной смерти Христа встретило сильное возражение со стороны язычников в первые же века распространения христианства. Язычники говорили, что незачем было Богу приносить Себе же в Жертву неповинного ни в чем Сына Своего и подвергать Его мучительной смерти за чужие грехи, когда от Него зависело простить грешников и тем избавить их от заслуженного ими наказания.
Поэтому защитники догмата старались обосновать его так, чтобы он не препятствовал язычникам уверовать во Христа. Они говорили, что в деле спасения людей непременно должны были осуществиться одновременно и любовь Божия к людям, и Его правосудие. Любовь требует прощения грешника, а правосудие — наказания его; поэтому, несмотря на любовь Божию к людям, они все-таки должны были бы погибнуть, если бы милосердие Божие не нашло возможным спасти их чудом искупительной Жертвы Единородного Сына Божия; и эта добровольно принесенная Богу Жертва, удовлетворив правосудие Божие, открыла место для всепрощающей любви Божией и потому сделала спасение людей возможным.
Такое чисто юридическое объяснение догмата породило тогда же много недоумений, и с ним были согласны не все Отцы Церкви, а в позднейшее время протестанты, основываясь на буквальном толкования догмата об искуплении, стали утверждать, что крестной смертью Своею Христос принял на Себя грехи всех людей, которые уверуют в Него; поэтому достаточно только веровать во Христа как Искупителя, и будешь спасен.
Ошибочность такого (протестантского) понимания догмата доказывается учением самих Апостолов. По их разъяснению, спасение людей искупительной Жертвой Христа совершается не помимо их воли, а в том только случае, если они заслужат этого своею праведной жизнью:
Кто говорит: «я познал Его», но заповедей Его не соблюдает, тот лжец, и нет в нем истины (1 Ин. 2, 4).
Не соглашался с юридическим толкованием догмата и святой Григорий Богослов. В своем 45-м «Слове на Пасху» он говорил: «Кому и для чего пролита сия излиянная за нас Кровь? Кому и по какой причине принесена такая цена? Если лукавому, то как это оскорбительно! А если Отцу, то, во-первых, не у Него мы были в плену, а, во-вторых, по какой причине Кровь Единородного приятна Отцу, Который не принял и Исаака, но заменил жертвоприношение, приняв овна, вместо словесной жертвы?» И святой Иоанн Златоуст говорил: «Ни крещение, ни отпущение грехов, ни ведение, ни приобщение Святых Тайн и ничто другое не может принести нам никакой пользы, если мы не станем вести жизнь честную, строгую и чуждую всякого греха» (Свт. Иоанн Златоуст. Творения. Т. 3. С. 252). И современный нам богослов, архиепископ Сергий Финляндский, в своей диссертации «О спасении» говорит, что вера человека открывает ему только ту истину, что Бог любит его и за его прежние грехи карать не будет, что, напротив, Он готов его принять и помиловать, признать Своим сыном; но такое состояние уверовавшего есть только преддверие и приготовление к спасению или оправданию: благодать Божия не может действовать насильно на том лишь основании, что человек узнал о возможности получить эту благодать и хочет ее получить; надо самому протянуть руку, чтобы взять помогающую ему десницу Божию; недостаточно пожелать, хотя бы искренно, жизни по закону Божию, необходимо и на самом деле ее начать (Архиеп. Сергий Финляндский. О спасении. С. 302—320).
Итак, приведенными мнениями святого Григория Богослова, святителя Иоанна Златоуста и архиепископа Сергия вполне опровергается лжеучение о спасении крестною смертью Христа всех людей без их личного участия в том. Но все-таки и эти мнения не дают прямого ответа на вопрос язычников: зачем Бог принес Себе в Жертву Своего Сына за грехи людей, если мог просто простить людям все их грехи?
На этот вопрос профессор В. Несмелов («Наука о человеке». Т. 2, 4) дает приблизительно такой ответ. Грех, совершенный человеком, навсегда остается при нем; человек может покаяться, осудить свое прошлое и начать новую жизнь, подчинив свою волю воле Божией; он может быть прощен Богом за такое раскаяние и возрождение; он может быть освобожден от наказания, какое заслужил грехами своими; но он все-таки остается грешником, хотя и прощенным, ненаказанным. Как же такой грешник может вступить в Царство Небесное, приготовленное только для праведников? Очевидно, для этого надо не только простить грешника, но и снять с него грехи его прошлой жизни, надо сделать так, чтобы их не было. Но это — не во власти самого грешника; он может больше не грешить, но вернуть прошлое не может. Это может быть совершено только Всемогущим Богом. И это совершено Господом нашим Иисусом Христом. Он добровольно страдал на кресте и умер, конечно, не за свои грехи, ибо их не было, а за чужие, за грехи всего мира. Он принял на Себя чужие грехи; и Он мог поступить так потому, что Он был не только совершенный Человек, восстановивший Собою утраченные людьми образ Божий и подобие Ему, — Он был и Бог, Творец мира, создавший человека и, следовательно, властный и снять с него грехи, сделать так, чтобы их совсем и не было. И он совершил это чудо божественной любви к людям Своею крестною смертью: Он снял с людей их грехи и принял их на Себя; но не со всех людей Он снял их и потом постоянно снимает, а только с тех, которые, вследствие покаяния и возрождения к новой жизни, удостоились прощения грехов их прошлой жизни.
Развивая мысли профессора Несмелова, я нахожу, что догмат искупления объясняется притчей о брачном пире. По обычаю, существовавшему при дворах восточных царей, приглашенные на царский пир должны были надевать одежды, предлагаемые от царя; в своей же одежде никто не мог войти на царский пир. Ссылаясь в Своей притче на этот обычай, Христос вступление в Царство Небесное сравнил со входом на царский пир. Как к царю земному на его пир нельзя было войти в своей одежде, так и в Царство Небесное нельзя войти человеку, который хотя и покаялся и удостоился прощения, но все-таки загрязнен грехами прошлого. Чтобы впустить его в Царство Небесное, приготовленное для праведников, надо снять с него грехи его, надо сделать так, чтобы их не было, надо как бы переодеть его в одежду праведности, предложенную ему Царем.
Человекам это невозможно; но так как
Богу все возможно (Мф. 19, 25—26), то понятно, что только один Бог может совершить такое освобождение грешника от его грехов, такое, так сказать, переодевание его в одежду праведников. И это совершает Сын Божий, Своею крестною смертью пострадавший за чужие грехи. Судя даже по-человечески, всякий человек, неповинно, но добровольно пострадавший за чужую вину, понесший за эту вину наказание, вправе требовать, чтобы виновный, за которого он пострадал, был освобожден от ответственности. Тем более воплотившийся Сын Божий, добровольно пострадавший за грехи людей, принявший на Себя ответственность за их грехи, вправе освободить их от заслуженного ими наказания, вправе снять с них их грехи и, так сказать, переодеть их в одежду праведности. И сделать это может только Он. Вот почему Он и говорил, что страдания Его на кресте необходимы для
искупления многих. И мы принимаем этот догмат сознательно, а не только потому, что логической необходимостью вынуждены верить каждому слову Господа.
Оканчивая на этом исследование вопроса о личности Христа, я не вхожу в подробное обсуждение догматического учения Православной Церкви о единосущии Сына с Отцом и о Его предвечном рождении от Отца. Эти догматы засвидетельствованы Самим Господом нашим Иисусом Христом. Поверим же Ему, что Он в Отце и Отец в Нем, что Он и Отец — одно, и что Он был прежде основания мира; поверим всему этому, хотя бы это и было не вполне доступно нашему ограниченному уму; поверим потому, что всякое слово Господа истинно. Итак, изучив учение, жизнь и дела Иисуса Христа, отвратив от себя соблазн креста, постигнув, насколько это доступно нам, самопожертвование Христа для спасения мира, ответим Ему на предложенный Им вопрос (
что вы думаете о Христе?) так, как ответил Апостол Фома:
Ты — Господь мой и Бог мой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
